Автор: ЧереХапа Тротилла Название: Сны Рейтинг: PG Жанр: Romance, POV, OOC, AU Статус: в процессе Предупреждение: Во всех продах, кроме первой, будут даны тексты песен и ссылки на сайт, где можно эти песни прослушать. Очень советую, если есть возможность, не только читать тексты, но и слушать песни. Это важно.
Отправлено: 07.04.09 20:28. Заголовок: Эпиграф: Лиха не вед..
Эпиграф: Лиха не ведала, глаз от беды не прятала. Быть тебе, девица, нашей – сама виноватая! Мельница «Невеста Полоза»
Меня зовут Гуцулова Елена Никитична. Мне двадцать восемь лет. Я замужем. Уже почти пять лет замужем. И все эти годы купаюсь в нежности и безграничной любви моего мужа. Он известный баскетболист – Игорь Сергеевич Гуцулов… Я никогда не вела дневников, поэтому мне очень сложно. Я не знаю, как писать, но не писать не могу. Вот и получается, что слова сами прыгают на страничку из-под моих пальцев… Ведь если я это не выплесну, я просто взорвусь. Игорю я рассказать об этом не могу. Если он выслушает и поймет хотя бы половину, то точно потащит меня к психиатру. В лучшем случае, к психологу. Благо, знакомства имеются… Единственная, кому я попыталась рассказать все это, моя лучшая подруга Лера. Валерия Андреевна Новикова. Да-да, та самая Лера – единственная на нашей эстраде вокалистка-барабанщица и главная исполнительница моих песен… В прочем, обо всем по порядку, а то получится такой же сумбур, который я вылила на Леру. Помню, как я в панике прибежала к ней, плюхнулась на уголок в Лериной кухне и попыталась рассказать ей все. Первые пятнадцать минут она пыталась слушать и анализировать, а потом ее глаза сошлись к переносице, и Лерка отключилась. Нет, не потеряла сознание, а именно отключилась, так, как умеет только она – внимательно глядя на собеседника и даже кивая в нужных местах, будучи сама вся в своих мыслях. Я еще со школы научилась определять Лерины отключки, поэтому, взяв себя в руки, остановила свой поток сознания. Лера сразу встрепенулась и, не говоря ни слова, упорхнула в комнату. Быстро вернулась с бутылкой тети Любиного самогона. Тетя Люба – Лерина соседка по даче. Она – мать хозяина нескольких подмосковных птицефабрик, так что самогон гонит только из любви к искусству. Тети Любин самогон – это единственное, что я могу пить из крепких напитков. Он у нее, на удивление, вкусный. Так вот, Лера вернулась с бутылкой волшебного напитка и сообщила, что «на сухую» воспринимать меня сегодня она не может… Где-то на середине бутылки Леру посетила гениальная мысль, что мне надо попробовать все записать. Но так как бумага воспринимается мной сугубо как носитель стихов и музыки моих песен, я решила писать сразу в компьютере. И вот я, удобно устроившись в кресле с любимым ноутом на коленях, быстро покрываю вордовскую страничку черными буковками. Пишу опять сумбур. Надо попытаться по порядку. Итак… Я – Лена. Лена Кулемина. Точнее, уже давно Гуцулова. Достаточно успешный поэт и композитор. Мои песни охотно покупают не только представительницы отечественной поп-музыки, но и дамы от рока, дабы разнообразить свои альбомы. Да и не только дамы… Но это все сейчас. Оглушительное признание пришло ко мне совсем недавно, буквально несколько месяцев назад. А до этого я была достаточно посредственным поэтом-композитором с незамысловатыми песенками, которые, в большинстве своем, покупала и исполняла Лера. Некоторые становились хитами. Но в этом точно была львиная заслуга Лерки. Она, со своей сбивающей с ног харизмой, может со сцены пятьдесят раз спеть одну тупейшую строчку, типа «плим-плим, балалайка», а зал будет выть и бесноваться. А потом «гениально простая» песня будет распеваться на всех углах… Дела шли ни шатко, ни валко. А потом у меня наступил кризис. Творческим его язык не поворачивается назвать, так как мои песни нельзя назвать творчеством. Так что – просто кризис. Я не могла выжать из себя ни единого слова и ни одной нотки. Игорь пытался меня успокоить. Говорил, что с каждым такое бывает. Что деньги нам не нужны, и чтобы я отдыхала. А он для меня достанет луну с неба и осыплет звездами. Лера же избрала другую тактику. Она ругалась и кричала, что больше не купит ни одной моей песни, если я не начну писать прямо сейчас. А если купит, то только за треть цены. Пугала, одним словом. Но все было напрасно. Пока не пришли ЭТИ сны… Сны, которые я буду описывать тут. Сны, после которых я всегда просыпаюсь с песней. Сны, которые будут жить не только в моем сердце, но и на белой вордовской страничке в компьютере. В единственном документе, который я запаролила. Запаролила именем очень дорогого мне человека. Человека, которого не существует в реальности. Человека, живущего там, в моих снах…
Отправлено: 07.04.09 20:28. Заголовок: Я уже не помню, посл..
Я уже не помню, после какого события ко мне пришел мой первый сон. И сам сон не помню. Помню только глаза, яркие-яркие, голубые. И помню, как запали в душу мне эти глаза… Хотя странно. Я никогда не любила голубоглазых мужчин, не доверяла им. Всегда считала, что глаза – зеркало души. Глаза всех цветов. Кроме голубых. Они как лед. Или, действительно, зеркало, но отражающее не душу голубоглазого человека, а только то, что он видит. Голубые глаза лживы. Но в моем сне голубые глаза не лгали. Они, действительно, были зеркалом души. Души чистого и светлого человека… А проснулась я с песней. Она целиком возникла в моем сознании в момент пробуждения – буковка к буковке, нотка к нотке. Я никогда так быстро не записывала свои песни. Никогда! А тут ручка летала по бумаге. Написала, прочла, напела. И, захлебываясь от счастья, побежала звонить Лерке. Мне было наплевать, что время сейчас – восемь утра, что Лера отсыпается после очередного концерта. Я знала, что подруга меня поймет и порадуется вместе со мной. И была права. Недовольный и раздражительный голос разбуженной мною Лерки мгновенно сменился воплями восторга и приказом немедленно брать руки в ноги и нестись к ней. И не забыть песню… Я, как на крыльях, вылетела из дома. Даже забыла оставить записку Игорю. Вспомнила об этом только выруливая со стоянки. И решила не возвращаться, подумав, что Игорь просто вызвонит меня, когда проснется. Тогда со мной это случилось в первый раз. Я первый раз убежала из дома, никак не предупредив мужа. Я приехала к Лере в рекордно короткие сроки. Ввалилась в квартиру и сунула в руки нетерпеливо подпрыгивающей подруге листочек с моей новой песней. Лера прочитала несколько раз, попробовала напеть. Потом вернула листочек и попросила напеть меня. Я спела… До сих пор помню свои ощущения от этой моей песни, спетой в полный голос в коридоре Лериной квартиры. Я пела, вкладывая в песню все эмоции. Не свои. Эмоции девушки, которая по незнанию вляпалась в колдовство по самые уши, девушки, которую разрывает от любви к двоим. Один – свой, земной, понятный, а другой – сказочный, непостижимый и, от этого, более сильный. Помню Лерино лицо и ее тихое покачивание головой. И наш диалог. - Нет, Лен. Эту песню я не возьму. Не моего она уровня. Гораздо выше. Я ее запорю. Эту песню надо отдать тому, кто сможет ее прочувствовать и спеть так, как ты сейчас… Я подумаю, кому ее можно предложить. А пока пошли, обмоем. - С утра?! - За такую песню можно и с утра дерябнуть. - Теть Любиного самогона? - Естественно. Разве могу я тебе предложить что-нибудь другое? – Лера прищурила хитрый глаз. И часа через два мы сидели, почти прикончив поллитровую бутылку убойного вкуснейшего напитка, и прочувствованно, в который раз, пели мою новую песню.
Ай, то не пыль по лесной дороге стелется. Ай, не ходи да беды не трогай, девица. Колдовства не буди, Отвернись, не гляди – Змей со змеицей женятся.
Лиха не ведала, глаз от беды не прятала. Быть тебе, девица, нашей – сама виноватая! Над поляною хмарь – Там змеиный ждет царь, За него ты просватана.
Удержи меня, На шелкову постель уложи меня. Ты ласкай меня, За водой одну не пускай меня…
Зелье змеиное отыскать не сумею я, Золото глаз на тебя поднять не посмею я. Чешуею загар – Мне в осеннюю гарь Уходить вслед за змеями.
Пылью под пологом голос мне полоза слышится… Полные голода очи-золото в пол-лица… Он зовет меня вниз: «Родная, спустись, Обниму в тридцать три кольца!»
Отправлено: 07.04.09 20:29. Заголовок: Конечно же, песню ку..
Конечно же, песню купили. Заплатили мне в три раза больше моего обычного гонорара. А через несколько дней мне приснился второй сон. Да-да, я помню все мои сны, кроме первого. Каждый в отдельности и все по порядку. И помню, какой сон какую песню мне подарил… Во вторую ночь мне приснилась я. Я – Лена Кулемина. Только школьница шестнадцати лет. Со своим окружением, прошлым и мечтами. Именно со второго сна все, что там происходило, становилось реальнее и реальнее. И во сне я ощущала себя именно шестнадцатилетней девчонкой. Разве что иногда проскальзывала во мне некая взрослость, которая мне реальной в шестнадцать свойственна не была. Во сне я жила с дедушкой. А ведь в реальной жизни, каково это – иметь дедушку, я не знаю. Мой дедуля умер почти сразу после рождения отца. Кашлял. Долго. Думал, что это просто затянувшаяся простуда, а оказалось двусторонняя пневмония. Дедуля был просто богатырь, но сгорел за несколько дней… А во сне мой дедушка был бодрым старичком шестидесяти пяти лет, правда, с не очень здоровым сердцем. И я всегда за него волновалась и присматривала за ним, как за ребенком. Хотя по замыслу моих родителей, это он должен был присматривать за мной. А сами родители мотались по заграницам. Спасали мир, как любил говорить мой дедушка. И хоть в реальной жизни я их не понимала, во сне очень любила и не осуждала. Вот сейчас пишу и улыбаюсь. Потому что пишу про дедушку. Он у меня замечательный. Я и в реале его уже очень сильно люблю. Во сне я спортсменка. Как хохотала Лера, когда я ей это рассказала. В школе я не могла подтянуться или отжаться больше одного раза, канат навевал на меня тихую панику, во время бега у меня сразу начинало колоть в боку, а при кувырке назад я как-то чуть не свернула себе шею. Правда, через козла всегда прыгала хорошо. Прыгучесть у меня с детства повышенная. Но со спортом я четко была на «Вы». А во сне я лучшая спортсменка школы. Самой смешно. А еще я играю в школьной рок-группе. Да, рок – одно название. Но во сне мне нравится. Хотя песни для группы пишу не я. Что в реальности для меня очень удивительно. И играю я во сне на басу. Да я в жизни бас в руках не держала! А во сне играю. И неплохо. Песни пишут две девочки, Аня и Наташа. Иногда Женя. И, оказывается, все-таки, иногда я. А поет, конечно же, Лерка. Подружка моя. Даже во сне она со мной. И хоть в реальной жизни я никогда не знала этих девочек, во сне они мне очень-очень дороги. И рыжий лучик Женька, и восторженно-наивная Аня, и нелюдимая, похожая на гота, Наташка. За них, так же как и за деда, я готова во сне пойти на все. А вот за меня в огонь и в воду готов пойти один человек. Обладатель единственных в мире голубых глаз, которые не лгут. Самых замечательных глаз на свете… Учитель физической культуры Степнов Виктор Михайлович. Смешно. В реальной жизни учителем физкультуры в нашей школе был смешной пятидесятилетний дядька – Абрам Израйлевич Новиков. И мы всегда угорали от несоответствия имени и фамилии. Почему лучший в мире мужчина, лучший друг и защитник, мечта любой женщины, принял в моем сне образ учителя физкультуры, я не знаю. Когда бы я не ловила на себе взгляд его ярких глаз, во сне, по моему телу шестнадцатилетней девчонки разливается тепло. И я всегда ему улыбаюсь. Ведь у нас с ним есть общая тайна. - Кулемина, я тебя никуда не отпущу! - Что Вы, Виктор Михайлович, я Вас никогда не брошу. Как жаль, что тебя не существует… А может, это и к лучшему… Зато существует песня.
Моя комната - душный, замкнутый плен, Но я пытаюсь прорвать полиэтилен. Я это делаю снова и снова, Мне осталось всего два слова. Что можно построить такими руками? Но я делала всё, что могла, Высекала узоры на камне И плавила из стекла.
В этот кокон из стёкол и рам Не проходит тьма или свет. Может, будет бабочка там, Может быть, может нет. Может, вырастут новые крылья Красота, доброта И расправить их будут силы Может нет, может да.
Моя комната крепче, чем то, что в ней есть, Но я пытаюсь пробить прочную жесть. Я это делаю снова и снова, Но не могу пролезть. Что можно придумать Больной головой моей? Но я делала всё, что могла, Построила мир без начальств и властей, Уничтожила все зеркала.
В этот кокон из стёкол и рам Не проходит тьма или свет. Может, будет бабочка там, Может быть, может нет. Может, вырастут новые крылья Красота, доброта И расправить их будут силы Может нет, может да.
Но если вдруг куколка будет пустой? Что если снова куколка будет пустой? Если куколка будет пустой, Не удивлюсь, я видела много пустого. Буду двигаться дальше по схеме простой, Начиная снова и снова.
В этот кокон из стёкол и рам Не проходит тьма или свет. Может, будет бабочка там, Может быть, может нет. Может, вырастут новые крылья Красота, доброта И расправить их будут силы Может нет, может да.
Отправлено: 07.04.09 20:29. Заголовок: А в третьем сне ко м..
А в третьем сне ко мне пришла боль. Сильная. И душевная, и физическая. Разочарование в дедушке, невозможность заработать нормальные деньги… Это было ужасно! Я поняла, что такое безденежье. Прочувствовала его… В реальной жизни я никогда не попадала в такую ситуацию. Откуда же это взялось в моем сне? И до этого сна я не представляла, как можно осуждать, почти ненавидеть человека, но в то же время любить его еще больше. Так, наверное, любят больных детей. Трудно, через боль, через усталость, но горячо и сильно. Наверное, тогда к любви примешивается понимание, что ты нужен этому человеку, что без тебя он не справится… Дедушка… Дедушка проиграл в виртуальном казино все наши деньги. Все, что было. А дальше все произошло, как в поговорке: «Хотелось, как лучше, а получилось, как всегда». Пытаясь доказать, что он может работать наравне со мной или даже лучше, дедуля не рассчитал сил. Слег. И его лекарства съели все деньги, которые я заработала, изображая идиотку и раздавая листовки. Почему я не обратилась к родителям? Почему ничего не сказала подругам? Почему не попросила помощи у НЕГО? У меня нет ответа. Вот так я во сне оказалась в подпольном клубе по боям без правил в качестве главной звезды. А говорят, «и во сне не приснится». А мне приснилось. Подробно, в деталях. Как я попросила у Виктора Михайловича позаниматься со мной. Как он охотно согласился, - Я свою молодость вспомню. Ты свою запомнишь. Господи! Да какое там «молодость вспомню»?! Он во сне младше меня реальной! Не намного, но младше. Заниматься было весело. Тогда он обратил внимание на мои ноги. Точнее, я обратила его внимание на мои ноги. А потом я его побила. Весело. Я валяла его по матам, он валял меня. Весело. А в клубе это веселье быстро из меня выветрилось. И пришла боль. Было так больно, что вдохнуть или выдохнуть становилось непосильной задачей. Так больно, что хотелось закрыть глаза и умереть. О том, чтобы встать, думалось с ужасом. Но во сне я боец! Я – кремень! Я – лучшая спортсменка школы! И от меня зависит дедушка. И я встала… И проснулась. За окном было темно. Свет уличных фонарей робко пробивался в спальню. Сердце стучало как бешеное, дыхание было поверхностным и прерывистым. А в голове звучала музыка, и слова складывались в песню. Рядом посапывал во сне Игорь. Он улыбался. Что ему снилось? Наверное, что-то хорошее. Явно не бои без правил в подпольном клубе. Я тихо встала с постели. Как была, голышом прошла в гардеробную, включила там свет и стала рассматривать себя в огромном зеркале. Сон был настолько реальным, боль настолько сильной, что казалось, все тело должно быть в синяках. Но нет. Кожа чистая. Без синяков и ссадин. Я вздрогнула, ощутив на талии руки мужа. Он поцеловал меня в плечо и посмотрел через зеркало в глаза. - Не спится? Я кивнула. Мне тоже. Но можно заняться более интересными вещами… Я сняла его руки со своей талии и накинула первый попавшийся пеньюар. - Нет, Игорь, - я покачала головой, - Не сейчас. Мне надо записать песню…
Руками не прикрыта голова Это не защита, раунд длится вечность Падаю опять и не хочу вставать Пусть уже убьет, мне даже крикнуть нечем
Все равно я встану, и точно знаю буду бить Все равно я встану, можно только стоя быть Все равно я встану, и точно знаю буду бить Все равно я встану, можно только стоя быть
Концовку отменили в этот раз Сегодня на меня уже никто не ставит В придачу и зачем-то капает из глаз Пускай я не герой, зачем со мною так ?
Все равно я встану, и точно знаю буду бить Все равно я встану, можно только стоя быть Все равно я встану, и точно знаю буду бить Все равно я встану, можно только стоя быть Бучч. Встану. http://www.moskva.fm/artist/butch/song_909579
Отправлено: 07.04.09 20:29. Заголовок: Вот скажите мне, как..
Вот скажите мне, как можно помнить жизнь, которой нет? События, которых не было? Такого не бывает. Невозможно! А я помню… В своих снах. Они мне не снятся, я в них живу. И, несмотря на все проблемы и неприятности, живу полной жизнью. А события-то закрутились по полной. Бои, бои, бои… И меня стало зверски бесить все то, что отвлекало меня от них. Этот школьный спектакль (слава Богу удалось отмазаться), эти подпольные репетиции и перетаскивание инструментов контрабандой с места на место… А разборки и проблемы девочек, так это вообще детский сад – штаны на лямках! Кошмар! Так хотелось заорать на них или врезать кому-нибудь. Вот насчет «врезать», этого было хоть лаптем хлебай. Ну, я и била. Била и побеждала. И исподволь менялась. Становилась жестче… Даже дома стала злая и раздражительная. Дед заметил и забеспокоился. Пришлось стать более внимательной дома. Черт! Ну нигде не расслабишься! А он* Он сделал мне так больно, что рингу и не снилось! Он подумал обо мне такое! И высказал все это на пикнике. Зачем? Пикник ведь был единственным мероприятием, от которого я получала удовольствие почти по полной, отдыхала душой. А он все испортил. Как он мог? Мне казалось, что он знает меня лучше всех. Лучше дедушки и родителей. И, конечно, лучше моих подруг. А он допустил мысль, что я могу совершить такую низость, такую подлость – избивать и грабить людей. И не просто людей, а тех, кто заведомо слабее меня. Мне показалось, что моя голова взорвется. И хоть он бежал за мной, извинялся и просил, как мне казалось, с надрывом «Лена, не уходи!», это вряд ли могло что-то изменить. Во мне что-то надломилось. И стало больно. И даже его «Прости меня, я – дурак!» не смогло ничего поправить… И снова бои. Без эмоций. На результат. Я стала ощущать себя непобедимой. За что и поплатилась. Вот это было больно! Все, что происходило раньше – детские шалости, по сравнению с моим последним боем. На ринге, лягая и громыхая, передвигался и царил танк. Танк в женском обличии. И жутко маневренный. И с кошмарной убойной силой. Казалось, она была везде! Сколько раз эта кобыла проехалась по мне своими гусеницами, я, при всем желании, не вспомню. Под конец моя соперница методично превращала меня в кусок сырого отбитого мяса. В эдакую аппетитную отбивную для великана. Кушать подано. Наслаждайтесь! Сломанные ребра, сотрясение мозга, множественные ушибы и гематомы… А я все равно рвалась подняться. Зачем? Ведь прекрасно осознавала, что в этом бою мне не победить. Знала, но поднималась. Вот бы мне в реальной жизни столько энергии, я бы направила ее исключительно на мирные цели. Последний удар. Все. Мне уже не подняться. И такое впечатление, что не подняться уже никогда. Свет стремительно меркнет… И тут на меня нисходит ощущение спокойствия и безопасности. А потом я ощущаю его руки. И заботу. И беспокойство. Как он морщился от моей боли, натягивая на меня штаны, свитер и куртку. Как извинялся и уговаривал потерпеть. Я просто наслаждалась его беспокойством. Пила его, дышала им… Дорогу домой я помнила плохо, как дед переодевал меня в пижаму – тоже. А вот в момент, когда ОН сел на краешек моей постели, мир обрел небывалую четкость и яркость. Он что-то спрашивал, а я отсылала его домой, убеждая, что мы с дедом справимся. И тут же противоречила сама себе, ища своей рукой его руку. А когда он ушел, я обессилено закрыла глаза. И открыла их в реальности.
Запомнился номер твой чётко, Мгновенно, почти буквально. Сердце кипит, волнуется, Чую - влюбилась фатально я
В тебя, ты странный, скуластый, И веришь в себя безумно, Ты - волк, я - волк, закапали Кровью, слезами друг в друга мы.
О, если бы ты был настоящим, Стала бы тебе подругой, Шептала бы нежно ночами: Юго, мой Юго, Юго...
А так - всё больше по миру шатаюсь, Захлёбываюсь своим секретом, Бросаюсь навстречу, других бросаю И слушаю песню ветра.
Потом мы лежали плечо в плечо, Потом мы летали рука в руке, Потом засыпали наперегонки И снова летали, и падали в сны.
Так странно, что я не ревную тебя, Меня изумляет, что кто-то был до. Лесами бежали, маялись врозь, Мы звери, мы звери влюблённые.
О, если бы ты был настоящим, Стала бы тебе подругой, Шептала бы нежно ночами: Юго, мой Юго, Юго...
А так - всё больше по миру шатаюсь, Захлёбываюсь своим секретом, Бросаюсь навстречу, других бросаю И слушаю песню...
Отправлено: 07.04.09 20:30. Заголовок: После этого сна я до..
После этого сна я долго приходила в себя. Несколько ночей подряд боялась засыпать. Игорь стал замечать, что я дерганая и нервная. А я ничего не могла ничего ему объяснить… Я выматывала себя ночами, засиживаясь в сети и читая, пока видели глаза и мозг мог хоть частично воспринимать информацию. А потом я падала на постель и проваливалась в черное ничто. Игорь не понимал, что со мной происходит, и сильно беспокоился. Отчаявшись чего-либо добиться от меня и как-то мне помочь, он подключил тяжелую артиллерию – Лерку. Она пыталась меня растормошить, звала в кафе, клубы, на концерты, в кино, домой – пить тети Любин самогон… Я, то отказывалась, то ходила… Недосыпание сыграло свою роль – я стала бледная, осунувшаяся, с синяками под глазами, которые не скрывал даже самый плотный тональный крем. Как говориться, «краше в гроб кладут»… Пыталась писать песни. Одна, вроде, получилась… На мой взгляд, какая-то корявая. Но Лерка забрала ее, не поморщившись, со словами «пипл схавает, не переживай». А вот вторая, вроде бы, получалась неплохая. Но к ней никак не хотел писаться припев. Музыка была, а слов не находилось. Поэтому ее я забросила до лучших времен. И стала задумываться о своих ТЕХ снах. Без них я не могла написать ничего стоящего. Ничего! Но как же я боялась их возвращения. Я так боялась возвращения боли. Так боялась тех чувств и эмоций, которые будил во мне голубоглазый школьный учитель. Будил во мне реальной. А я – школьница все еще не могла разобраться в себе… Но потребность писать хорошие песни была сильнее меня. Сильнее страха боли. Сильнее страха чувств к несуществующему мужчине. Потребность писать стоящие вещи стала для меня наркотиком! И я поймала себя на том, что жду этих снов. Ночами лежала без сна, в кольце рук любящего мужчины и представляла, как закрою глаза и окунусь в такую не простую, но такую насыщенную жизнь шестнадцатилетней девочки… … Дед схватился за сердце и упал на пол. Звонок в дверь. Я с трудом добралась до двери, открыла ее и… волна облегчения затопила меня. Моя стена, моя опора со мной. Я могу расслабиться. - Виктор Михайлович! Деду плохо! А дальше ОН взял ситуацию в свои руки. Вызвал скорую, встретил врачей, внимательно их выслушал, уговорил врача осмотреть и меня, записал, что необходимо купить, проводил деда, сбегал в аптеку. Намазал мои синяки и ссадины, проследил, чтобы я выпила таблетки. А под конец, когда я уже погружалась в сон, нежно откинул волосы со лба и подоткнул одеяло. И я заснула. С улыбкой… Странное это ощущение – спать во сне. Странное не в момент сна, а потом, когда в реальной жизни начинаешь все анализировать. И просыпаться во сне тоже достаточно забавно. С кухни доносилось какое-то шебуршание и приглушенный стук. Я по стеночке, по стеночке, добралась туда. И увидела самого лучшего мужчину в мире в смешном желтом переднике. Он вилкой взбивал яйца в желтой плошке. Желтые яйца в желтой плошке. И желтый передник. - Ты чего встала? Ну не могла же я объяснить ему, что мне необходимо видеть его. Необходимо больше, чем дышать. Он моя безопасность, мой защитник. Он – центр моей вселенной. Моя стена, моя опора, мой учитель и мой друг. И вот я сидела на кухонном уголке и улыбалась одними глазами, храня в душе что-то пушистое, как теплый желтый цыпленок. Наблюдала за ним. И вдруг поняла, что не могу просто так сидеть. - Виктор Михайлович, давайте я посуду помою! Вскочила и поняла, что мир куда-то стремительно уплывает. - Крыша едет… Сильные руки подхватили меня и осторожно опустили к нему на колено. И голова кружится уже от чего-то совершенно иного. Губы – глаза, глаза – губы. Задерживаю взгляд на его губах, медленно поднимаю к глазам. И мне становиться жарко. В его глазах испуг, нежность и затаенный огонь. Я ли его зажгла? И дышать становится трудно. Вдох – выдох…
Вдох-выдох и мы опять играем в любимых. Пропадаем и тонем в нежности заливах, Не боясь и не тая этих чувств сильных. Ловим сладкие грёзы на сказочных склонах.
Тёплый дождь по капле тихо умирает в земле. Я хочу к тебе, я лечу к тебе И моё сердце бьётся в такт с твоим, Отмеряя нежными секундами ритм. Не молчи - ты просто говори со мной. Дай крылья мне, дай силы взлететь над землёй, Пустой покинуть мир, забыть пустые лица И вечно плыть по небу белой птицей. Лететь к тебе, лететь во сне, Рисовать крыльями тебя на небо - холсте, Взлетать ради нас всё выше до самых небес И ради нас упасть камнем вниз. Ты любовь моя, ты печаль моя И если вдруг исчезнешь ты - сойду сума я. Нет! Ты дорога мне, как первый лучик солнца весной. И я люблю тебя, и я весь твой.
Вдох-выдох и мы опять играем в любимых. Пропадаем и тонем в нежности заливах, Не боясь и не тая этих чувств сильных. Ловим сладкие грёзы на сказочных склонах. Вдох-выдох и мы опять играем в любимых. Пропадаем и тонем в нежности заливах, Не боясь и не тая этих чувств сильных. Ловим сладкие грёзы на сказочных склонах.
Ну здраствуй, родная, соскучилась? Да я знаю! Твои глаза, как чистые воды Алтая. И я таю, смотря на них в который раз, И я тону в глубинах твоих дивных глаз. Немного слёз, грусти, немного печали И дни летят за днями, как птицы над полями, Становясь годами, а затем десятками лет, А мы с тобой всё так же вместе готовим обед. Жить без бед нельзя, да я и не хочу! И если что случиться, то ты прижмёшь к плечу, Залечишь раны, радостью подменишь печаль Дашь поцелуй мне и светлой станет даль. Пройдёт боль и счастье утопит меня. Счастье быть с тобой, только тебя любя, И будут лететь годы,осушая воды, храня бережно нашей любви оду.
Вдох-выдох и мы опять играем в любимых. Пропадаем и тонем в нежности заливах, Не боясь и не тая этих чувств сильных. Ловим сладкие грёзы на сказочных склонах.
Отправлено: 07.04.09 20:30. Заголовок: После этого сна я пр..
После этого сна я приходила в себя неделю. Стоило чуть забыться и перестать контролировать свои мысли, как я чувствовала головокружение, твердые колени и нежные руки. И видела еле сдерживаемый огонь в глазах, в несуществующих голубых глазах, которые не лгут… Я научилась притворяться. Нет, не так. Я лепила из себя полную противоположность себе во сне. Я зажигала на Леркиных концертах, свистела на тренировках мужа, в клубах была первой на танцполе. Много и громко смеялась. Блестящие глаза, обворожительная, я знаю, улыбка, каждое движение полно секса. Флирт без разбора. Кому и что я пыталась доказать? Игорь был в шоке, но такая я ему была ближе и нравилась больше, чем осунувшаяся и подавленная. Его заводила реакция мужиков на меня. Его перло от того, что ему откровенно завидовали… А что творилось между нами ночами, я не смогу описать по причине природной скромности. Точнее, ее остатков. А потом меня как будто выключили. Или я просто устала, или разучилась притворяться. Или мне просто была необходима доза. Доза моего персонального наркотика… Концерт. Первый концерт за деньги. А у меня лицо, как после боев в Гондурасе. Я не могла подвести девочек. Да и самой надоело сидеть дома. И я пошла. Нет, полетела к девчонкам, забыв обо всем. Но если бы не Анина идея, накрылся бы наш концерт. Меня так разрисовали, мама родная бы не узнала. И ни разу за весь концерт я не вспомнила о НЕМ. Летела домой на эмоциях, как на крыльях. Но наткнулась на его взгляд, как на стену. И рухнула вниз, ломая свои, такие хрупкие, крылья. В его глазах было только разочарование. Мной. Во мне. Как будто я его предала. И я в полной мере ощутила себя предательницей. И была готова по потолку бегать, на коленях ползать, поклоны отбивать – все, что угодно, лишь бы только прогнать из его глаз это разочарование. Разочарование мной. Во мне. А понадобилось всего лишь пообещать, что больше никуда не уйду, не предупредив. Я радостно пообещала. И пообещала бы все, что угодно, и выполнила бы, лишь бы его глаза снова согревали меня своим теплом. Согрели. И мое сердце радостно забилось. Крылья? Да не так уж они и сломаны, мои крылья. За чаем на кухне он сообщил мне, что уроды из клуба меня больше не побеспокоят. И ушел. Ночевать не остался. Правильно. Зачем? Охранять-то меня уже не надо. Так почему же так горько было закрывать за ним дверь? Утро. На пороге он. Взъерошенный, нахохлившийся и такой милый. Говорим о деде, о том, что он снова начал писать, и ему нужна пишущая машинка. О его машинке. О сумке к ней. Дурацкий разговор, дурацкие вопросы и дурацкие ответы. А я смотрела только на его ссадину на щеке. Вчера он врал что-то про косяк. А сегодня – контрольный в голову. Это бои! Он дрался из-за меня. За меня! Как же красят мужчину раны, полученные в бою за жензину. Особенно, если эта женщина – ты. И я не выдержала. Моя рука поднялась помимо моей воли. Помимо моей воли коснулась его щеки. А провела рукой по щеке под ссадиной уже я. Хотелось дотронуться до запекшейся ранее, но чем-то потревоженной раны с маленькими капельками крови. Но этого я себе не позволила. Иначе, я знала, мне захотелось бы облизать пальцы. Облизать, глядя ему в глаза… О, Господи! Цивилизация – наносное, равноправие – бред! Любой женщине хочется, чтобы ее схватили в охапку и утащили в пещеру. А обидчику – дубиной по морде. А женщина языком будет зализывать раны своего мужчины. Зализывать, получая от этого небывалое наслаждение.
Смысловая засада, рифма наградой раз в полтора часа, Недосказанность фразы в липком экстазе, крик на два голоса, Полилась на бумагу темная брага выдержкой 20 лет, Мы не вместе, но рядом, значит так надо, я выключаю свет… Твой силуэт, как иллюзия.
Оставаться надолго, надо - не надо, споров не избежать, Мне осталось немного, что будет дальше, к счастью не мне решать. Скукой дышит в затылок звон ложек-вилок, смех сквозь презрение, Мне б побыть настоящим было бы счастье пусть лишь мгновение.
Я не знаю, но чувствую, я не вижу, но верую, Если вырастут крылья за спиной – Я хочу, чтобы были белыми…
Я не знаю, но чувствую, я не вижу, но верую, Если вырастут крылья за спиной – Я хочу, чтобы были белыми…они.
Крепко сжатые руки, взят на поруки, новый крутой маршрут, Кто-то хочет сразиться, кто-то боится, третьего дома ждут. Стержень - быстрые спицы, жизнь колесницей движется к пропасти, Распахни свое сердце, если ты хочешь душу свою спасти.
Я не знаю, но чувствую, я не вижу, но верую, Если вырастут крылья за спиной – Я хочу, чтобы были белыми…
Я не знаю, но чувствую, я не вижу, но верую, Если вырастут крылья за спиной – Я хочу, чтобы были белыми…
Отправлено: 07.04.09 20:31. Заголовок: Через день после это..
Через день после этого сна я ошарашила мужа вопросом, как бы он поступил, если бы я ввязалась в подпольные бои без правил. Как он испугался! За меня. Что радует… Он ходил за мной по пятам три дня. Не отпускал от себя ни на шаг. И сыпал вопросами. Я сделала ставки и проиграла? Не вопрос. Денег найдем, все отдадим. Я сделала ставки и выиграла? Много? Деньги лучше вернуть. И приплатить еще, чтоб отстали. Я услышала что-то не предназначенное для чужих ушей? Не беда. Наймем охрану и спрячем меня… Еле-еле удалось убедить Игоря, что я ни во что не вляпалась. Сказала, что думаю над сюжетом песни, где девушка за деньги бьется в подпольных боях без правил. Ее сильно избили, но она должна еще несколько боев. И мне нужна реакция любящего мужчины. Игорь сразу сказал, что поднял бы все связи в милиции и в криминальных кругах, отдал бы любые деньги, но любимую выкупил бы. И я разочарованно вздохнула. Хотя понимала, что муж в тысячу раз более прав, чем тот, во сне… Естественно, никакую песню о боях я больше писать не собиралась. Хватит. Хватит с меня ринга. Стала ловить себя на том, что с нетерпением жду ночи. А утром просыпаюсь разочарованной. Но у меня не возникало и мысли, что моих снов больше не будет. Повествование нельзя прервать на середине, оно должно быть доведено до конца. Кто-то читает книги, кто-то смотрит фильмы, а я вижу сны. А после пишу песни… Утро. Кухня. Я и он. Завтрак. Я так полюбила наши совместные завтраки. И мне уже не хочется думать о том, как выглядят наши отношения со стороны. Дружба принимает иногда весьма странные обличья. И мерить ее, как и любовь, обычными мерками нельзя… О чем болтали, не помню. Потому что я не вникала. Сидела и улыбалась, вспоминая наши шутки. Например, как я сбежала из кухни, отказавшись мыть посуду, назвавшись тяжелобольной. Он, конечно, меня поймал. Но не удержал… Замечталась. Расслышала вопрос далеко не сразу. И с жаром начала доказывать, что совершенно здорова. Заявила, что сейчас приемчик покажу. И хоть он отнекивался, схватила его за руку. Показала, блин. Дура! Ведь догадывалась, что он за меня в клубе бьется. Догадывалась… А сейчас этот всесильный мужчина чуть не заорал от боли. И все равно, даже такой, он не выглядел слабым. Не выглядел… Собрался уходить. Не пустила. На пороге бы легла, но не пустила. Остался. Уложила его на дедовом диване и пошла варить суп. Куриный. Куриный почему-то все считают панацеей от любой болезни. И я не исключение. Хлопотала на кухне и улыбалась. Это такое удовольствие – ухаживать за ним. Такой кайф! Принесла тарелку на подносе, стала кормить с ложечки. Как маленького. Ложку отобрал. Поел немного и обессилел. Я встала, обернулась, чтобы предложить ему мороженого, а он уже спал. И вот, он спит в одной комнате, а я в другой пишу песню. Первую во сне песню… Помню из нее только два слова – «лети» и «люблю». Потому что проснулась я с другой.
Вертись, вертись, мое колесо Тянись, тянись, шерстяная нить Отдавай, мой гость, мне мое кольцо А не хочешь если, совсем возьми Отдавай, мой гость, мне мое кольцо А не хочешь если, совсем возьми
Я себя сегодня не узнаю То ли сон дурной, то ли свет не бел Отдавай мне душу, мой гость, мою А не хочешь если, бери себе Отдавай мне душу, мой гость, мою А не хочешь если, бери себе
Звон стоит в ушах и трудней дышать И прядется не шерсть, только мягкий шелк И зачем мне, право, моя душа Если ей у тебя, мой гость, хорошо И зачем мне, право, моя душа Если ей у тебя, мой гость, хорошо.
Отправлено: 07.04.09 20:31. Заголовок: Ну да. Потеряла душу..
Ну да. Потеряла душу. Продала. Отдала за возможность видеть сны и писать песни. За возможность видеть ЕГО. Страшно? Нет! Нет, вру. Страшно. Страшно до безумия… Но, Может, я сама себя накрутила? Конечно, сама! По-другому просто не может быть. Гуляла по городу. Зашла в церковь. Купила свечи. Поставила к потянувшим к себе иконам. Гром не грянул, молния меня не испепелила. И не крючило меня в Божьем доме. Вышла успокоенная. Это же надо было себя так накрутить! Посмейся над собой, Ленка. При тебе твоя душа. Никуда не делась. Слава Богу! Потому что в глубине этой самой души я была уверена, что в любом случае буду звать к себе свои сны. Звать свою мечту с ярко-голубыми глазами… Слишком уж он был идеальным, слишком нереальным. Даже для сна. Видимо, поэтому мы с дедом и поверили мерзкой статейке в желтой газетенке. А я еще и испугалась своих зарождающихся чувств к взрослому человеку, к моему учителю, к моему лучшему другу. А статейка-то была невозможная! Как будто центр моей вселенной мог сказать такое про моего деда! Я не писала еще? Нет, не писала. Во сне у меня дедушка – фантаст. А у моего учителя оказалось сильно развитое воображение. Вот так он и стал соавтором моего деда… А в статье написали, будто мой друг заявил, что весь роман писал он, а дедушка просто воспользовался его идеями. Что мой дед исписался. Как я могла в это поверить? После того, как он тащил меня с ринга, ухаживал за мной, бился за меня, в конце концов! Помутнение мозгов, не иначе. Или попытка защититься от своих чувств, от невозможного… Но он оказался упертым. Спортсмен, одним словом. Добился опровержения. Доказал всем свою правоту. И я видела, как ему было важно именно мое мнение. И я тешила себя мечтами, что из-за меня он добивался опровержения. Из-за меня! И немножко из-за моего деда… А на встречу с читателями он идти отказался. А я не стала уговаривать. Потому что я всего лишь девчонка. Девчонка, поступившая плохо с дорогим ей человеком. И от ощущения своей неправоты сильно злившаяся на него. Помощь пришла, откуда не ждали. Девочка из параллельного класса хитростью заманила его в кафе, где происходила встреча с читателями. Неплохая, в сущности, девочка. Если брать ее отдельно от ее подруги – королевы плавленых сырков и йогуртов. Правда, неплохая девочка. И глазастая. Полила бальзам на мое израненное сердце. И только в разговоре с ней я призналась сама себе, что мой учитель, мой друг Виктор Михайлович Степнов нравится мне как мужчина. Переваривала я эту мысль долго. А потом все отошло на второй план. Нас ждали Лужники! Мы должны были петь там свою песню. Это было просто нереально! Обыкновенная школьная группа в Лужниках! Смешно. Лерка заводит Лужники одной левой. Причем, моими песнями. А во сне я волновалась из-за одной единственной песни. И вот, в день концерта в коридоре мимо нас прошел ОН. При параде, в костюме, с цветами. Я задумчиво спросила в пустоту, куда бы он мог направиться в таком виде. Я, правда, не представляла. Пока Лерка уверенно не ответила, что на свидание он пошел. На свидание… На свидание? На свидание?! Внутри что-то оборвалось. Стало дико больно, а из окружающего пространства куда-то исчез весь воздух.. Этого просто не может быть! И я рванула к единственному, как мне казалось, человеку, который мог развеять мои сомнения. К человеку, которого я считала тоже ЕГО другом. Рванула к нашему школьному психологу. И мне было все равно, как это выглядит. И она подтвердила. Да! Он! Пошел! На свидание! Господи. Как больно-то! И почти с кровью выталкиваю слова: «Мне кажется, я влюбилась» Бороться? Нет. Кто я? Просто сопливая девчонка, от которой одни проблемы. И сквозь поплывшее от душевной боли сознание я услышала пожелание удачи на концерте. Концерт? Какой концерт?! Лужники? Да кому они нужны?! У меня жизнь рушится! Я умираю… Закоулками, переулками По дороге упрямо шагая, Я же знала, что где-то сутками Будет ждать тебя там другая
Ночь заносит бессонницу, До безумия жарит вены Сердце рвется, заходится От немыслимо сокровенного
Опасно заточены ударами точными Ты должен мне, должен
Опасная лестница… У ревности нет лица Ты должен мне, должен
Город в белое одевается, О забытом скажет: "Небыль!" Я сумела вот так покаяться, Что на миг распахнулось небо
Первый снег перекрасил волосы Он за мною идет по следу Я дрожала от этого голоса И не верила первому снегу
Опасно заточены ударами точными Ты должен мне, должен
Опасная лестница… У ревности нет лица Ты должен мне, должен
Долог путь, не усыпан розами Замер маятник, со счета сбился Мы искали алмазные россыпи И покой что нам только снится
И покой, что нам только снится... И покой...
Опасно заточены ударами точными Ты должен мне, должен
Опасная лестница… У ревности нет лица Ты должен мне, должен
Отправлено: 07.04.09 20:32. Заголовок: После сна, где мужчи..
После сна, где мужчина, на котором сошлись все мечты шестнадцатилетней девочки, ушел на свидание к другой, я превратилась в ревнивую злобную тетку. Изводила Игоря почем зря. А он никогда, никогда, с тех пор, как отсалютовал мне бокалом на каком-то банкете в честь Лерки, не давал мне поводов для ревности. А я… Я ощущала себя мерзкой и гадкой, но остановиться не могла. Игорь же, вместо того, чтобы наорать на меня, тряхнуть хорошенько, свел общение с противоположным полом практически к нулю. Последней каплей стала ситуация, когда Игорь по привычке расцеловался с пришедшей в гости Леркой, а сообразив, что сделал, в ужасе отскочил от нее и уставился на меня глазами побитой собаки. И тут меня пробрал хохот. Я хохотала над Игорем, который во всем мне потакал, и над ошарашенным лицом Леры. А потом мы сидели на кухне, пили чай и смеялись. Надо мной. А я громче и заразительнее их вместе взятых. Господи! С этими снами я стала сама не своя. И как только Игорь меня терпит? Я нежно обняла мужа и положила голову ему на плечо. Лерка понимающе усмехнулась и со словами «я знаю, где дверь, голубки, не провожайте» поднялась из-за стола. Как она одевалась и захлопывала дверь, мы уже не слышали. А после, лежа в постели, удовлетворенный и почти абсолютно счастливый Игорь снова завел речь о ребенке. А я снова обещала подумать. И честно думала, проваливаясь в сон… Лужники! Мы все-таки здесь! И перед нереальностью происходящего меркнет все. Даже боль разбитого сердца. И пели мы не одну песню. Мы пели целый концерт! Это было нереально круто! Такие эмоции! Такой драйв! А после, когда мы пили шампанское, позвонил он. И сказал, что я была самой красивой. При женщине таких звонков другим женщинам не делают. Значит, он был не с ней. И значит, думает обо мне. А утром я увидела его у своего подъезда. С коробкой конфет в руках. Посмотрев ему в глаза, я поняла, что меня предали. Психолог оказалась совсем не такой, какой я ее себе нафантазировала. Она явно рассказала Степнову о моем признании. И он прибежал ко мне. Зачем? Я и спросила. Вернее, выдохнула: «Зачем?» А в ответ получила: «Нравишься ты мне». Господи! За что мне это? Он был центром моей вселенной, моим другом и моей несбыточной мечтой о любви. Он – моя первая любовь. И эта любовь, которую я лелеяла и скрывала ото всех, даже от себя, заявила мне: «Нравишься ты мне. Понимаешь?» Понимаю. Не дура. Понимаю, что он либо пожалел меня – глупую малолетку, либо… там все обломилось, и он прибежал потешить свое самолюбие. Он же взрослый мужчина. И явно наедине не сонеты мне читать собирается. Страшно. И… неприятно. Даже немного мерзко… Но так сладко… И я просто сбежала, пообещав подумать.
Я в лесах наберу слова, Я огонь напою вином. Под серпом как волна - трава, Я разбавлю надежду сном.
Тебя творить - Три года не говорить.
Сердце сварено в молоке, Лист крапивы - в глазах костер. Лунный свет на твоей руке, На рубашке - красный узор.
На рубашке - красный петух, А и мне ли жалеть огня? Как захватит от дыма дух, Как светло улыбнется князь!
Тебя ворожить - Босой по углям ходить. Тебя целовать - Под пеплом звезды считать.
За три года траву соткать, Темным волосом вышить путь, Искры все на него собрать - Пальцы болью горят, ну и пусть.
Кровь делю на двоих без слов, Почернеют снега к весне, Алой лентой ночных костров Свою душу отдам тебе.
Знай, зола - Все слезы выплакала. Ты тоже знай, смола - Все ветры я прогнала.
Где теперь взять тепла - Всю душу я отдала, А другая тебя нашла, Другая за руку увела, Я ее за то прокляла.
Будет время, и будет ночь... Как в голодный, беззвездный час Ты беги, разлучница, прочь - Обернется огнем мой князь. Вспыхнут порохом дом и лес, А дорога ему - в мой край. Как затлеет подол небес, Всю, как есть, меня забирай!
Отправлено: 07.04.09 20:32. Заголовок: Записав песню, я вер..
Записав песню, я вернулась в постель, под бочок к мужу. Как же хорошо, что он у меня есть. Если бы я сегодня проснулась одна, впору было бы выть с тоски… С Игорем с самого начала все было ясно – он потерял от меня голову. Добивался так, что устоять было невозможно. А у светской тусовки появилась новая тема для разговора «что на этот раз выкинет Гуцулов». Через неделю после знакомства я оказалась в его постели. Сама не поняла, как. Через одиннадцать дней я обнаружила себя в ЗАГСе, подписывающей заявление. И почему-то мои вещи вместе со мной живенько перебрались к нему. А через два месяца мы сыграли свадьбу. Причем мой вклад заключался только в моем внешнем виде, списке гостей с моей стороны и наличием свидетельницы. Помню, как у него дрожали руки, когда он снимал с меня белое платье. И как горели его глаза… Они до сих пор так же горят. Если и есть в этом мире незыблемые вещи, то это любовь моего мужа ко мне. А я? Никогда не задумывалась. У нас получилось «Пришел. Увидел. Победил». Он давал. А я, получается, только брала. Хорошо ли мне с мужем? Хорошо. Счастлива я с ним? До своего первого, нет, второго сна, я бы, не задумываясь, ответила бы – да, очень. А теперь не знаю. Хотя, почему, нет? Я не страдаю от запретной любви. Меня не пугают взрослые мужчины. - Игорь, - толкнула я мужа, - Игорь. И подождала пока его сонные глаза не станут осмысленно смотреть на меня. - Что, Леночка? Плохой сон? - Нет. Я просто подумала о ребенке. И решила. Давай! Не думала, что увижу лицо Игоря более счастливое, чем в день нашей свадьбы. Ошибалась. Сейчас Игорь мог осветить собой пол-Москвы точно. Вот так. Сны больше не будут иметь надо мной власти. Они станут всего лишь источником вдохновения. И как будто насмехаясь над моими планами, следующей ночью мне приснился сон… …Я не могла заставить себя не избегать его. Не могла. Понимала, что он адекватный взрослый человек и не станет набрасываться на меня посреди школьного коридора или на уроке, но ничего не могла с собой поделать. И в первый раз, находясь в здравом уме и твердой памяти, прогуляла физкультуру. Весь урок пряталась в туалете. И от внутреннего раздрая чуть не начистила личико Зеленовой, нашей общешкольной королеве всея сырков. И из кафе от него сбежала тоже. От страха. От молодой дури. От себя. А на следующий день после школы дома меня ждал шок. Почему-то я не ожидала, что после его признания и моих забегов на короткие дистанции, он все так же будет приходить к нам домой – писать роман с дедом. Увидела, вскинулась и выбежала из дома, хлопнув дверью. Уже спустилась вниз. И вдруг подумала: «Какого черта!» Почему я должна убегать из собственного дома? Пусть подавится! И решительно пошла обратно. Но дверь квартиры открывала и закрывала очень осторожно, почти не слышно. И то, что я услышала, перевернуло мою вселенную с ног на голову и обратно. - Петр Никанорыч, я, кажется… нет, я уверен… Я Вашу внучку люблю… И теперь она об этом знает. Я тихо сползла по стене, ноги не держали. «Люблю», это ведь совсем другое! «Люблю» это тебе не «нравишься». Я спрятала в ладонях заалевшие щеки. Надо это обдумать. Я тихонечко прошмыгнула в свою комнату, упала на диван и уставилась в потолок.
Это больше, чем мое сердце Это страшнее прыжка с крыши Это громче вопля бешенного Но гораздо тише писка забитой мыши Это то, что каждый всю жизнь ищет Находит, теряет, находит вновь Это то, что в белой фате со злобным оскалом По белому свету рыщет Я говорю тебе про любовь Она сама по себе невесома Она легче, чем твои мысли Но вспомни как душу рвало, Когда она уходила Как на глазах твоих слезы висли Она руками своими нежными Петлю на шею тебе набросит, Не оставляя ничего от тебя прежнего, Cама на цыпочки встать попросит Ты даже не сможешь ее увидеть Ты никогда не заглянешь в ее глаза, А думаешь о том, как бы ее не обидеть Не веря в то, что она действительно зла Ты можешь с ней расцвести и засохнуть Она сожрет тебя, как цветок тля, Но все равно лучше уж так сдохнуть, Чем никого никогда не любя С ней хорошо, без нее как-то странно Мне не хватает ее слез радости Если она пришла, то тут же уходит плавно Бросая в лицо какие-то гадости Я держу свою дверь закрытой Чтобы стучалась она перед тем, как ко мне войти Чтобы не оказалась она той, мною давно забытой, Той, с которой мне не по пути.
Отправлено: 07.04.09 20:33. Заголовок: Вот так. Любовь. И м..
Вот так. Любовь. И мое сердце рвется к нему. Несуществующему мужчине. Почему! Ну почему во сне мне всего лишь шестнадцать! Господи! За что? И почему его не существует? Или, может, он где-то бродит по этой Земле? Может, даже преподает в одной из московских школ. Может, даже ходит по тем же улицам, что и я. И мы просто еще не пересекались… Каюсь. Я узнала, есть ли в Москве триста сорок пятая школа, узнала ее адрес и поехала туда. Железные ворота – как во сне! Голубое здание – как во сне! Такие же двери… Сердце билось где-то в горле, когда я толкнула дверь… Охранник. Не тот, не из сна. Но, собрав себя в кучу, я улыбнулась ему своей фирменной улыбкой и спросила, преподает ли у них физическую культуру Степнов Виктор Михайлович. Долю секунды сердце продолжало трепыхаться в горле, а с ответом охранника рухнуло вниз. «Нет, у нас таких нет. У нас Казбек Исаакович Абдидилов преподает». Охранник махнул рукой куда-то мне за спину. Обернувшись, я увидела молодого гордого сына гор, который посылал мне жаркие взгляды. Мне стало и смешно и грустно – везет мне на физруков со смешными сочетаниями имен, отчеств и фамилий. Я поблагодарила любезного охранника и вышла из школы. «Ну, и что бы ты делала, если бы нашла его? – ехидно спросила я саму себя. - Подошла бы и заявила, что он тебе снится? А жила бы с ним как? На зарплату физрука? Ведь в реале у тебя нет дедушки-фантаста…» Я сама себе возражала, что я неплохо зарабатываю и смогла бы… Смогла бы что? Содержать мужчину своей мечты? Тут я окончательно запуталась… Но я не жалела о том, что съездила. Мои метания чуток поутихли… А дома Игорь ошарашил меня новостью, что нашел мне врача, который будет наблюдать мою беременность. Я аж подавилась вкусной плюшкой. - Игорь! Я же еще не беременна! На что получила ответ, что врач – дело первой необходимости, а к абы кому он меня не отпустит. Когда мы легли спать, муж укутал меня одеялом так заботливо, как будто я была уже на сносях… Мы столкнулись в коридоре. В абсолютно пустом коридоре. Его руки у меня на плечах. И по телу пробегает медленная дрожь. Попыталась вырваться, не удалось. Попыталась еще раз, он толкнул меня к стене. Но сразу отпустил. В сознание проникли слова: - Да выслушай ты меня, наконец! Давай сделаем вид, что того разговора не было… Как не было? А то, что он деду говорил – тоже не было? Он и деда попросит разговор забыть? В мыслях провалы, и хочется закричать : «Как же так?!» Ну какие могут быть «учитель – ученица»? - Но я…, - выталкиваю из себя слова. Он, не слушая, продолжает говорить. А я не слышу его, не хочу слышать. В ушах шум. Я ведь помню его «я Вашу внучку люблю», сказанное деду. Как это можно забыть?! Но он предлагает дружбу и протягивает руку. А я… я, соглашаясь, вкладываю в нее свою ладошку.
Твои ладони… такое странное тепло…. Чаще всего… ты сильно обжигаешь .. Тех, кого не знаешь. Другие спорят о том, как мне не повезло Знать и молчать о том, что ты сжигаешь, Кровь не согревая…
Вдоль ночей по пустым полям, океанам и седым морям, Ветер тебе донесет запах цветов - подаренных лугами… Вдоль ножей, да по лезвиям ….. ты придешь снова в гости к нам, Может, кому повезет - выбросить лед в бушующее пламя ….. нервных окончаний …… уставших людей...
Сидел без дела, читал рассказы о тебе, думал искать,…… а ты была внезапна… - душу мне согрела, не захотела - увидеть часть меня в себе …. и не прощаясь - снова улетела …. в бесконечность неба….
Вдоль ночей по пустым полям, океанам и седым морям, Ветер тебе донесет запах цветов - подаренных лугами… Вдоль ножей, да по лезвиям ….. ты придешь снова в гости к нам, Может, кому повезет - выбросить лед в бушующее пламя ….. нервных окончаний …… уставших людей...
Отправлено: 07.04.09 20:33. Заголовок: Вот пытаюсь разобрат..
Вот пытаюсь разобраться в мотивах поступков себя шестнадцатилетней. Зачем согласилась на дружбу, которой уже не достаточно? Ведь получается, как в какой-то песте «не жена и не подруга». Избегать перестала. Стала флиртовать. Проба коготков в относительной безопасности? Игра «я знаю, что ты знаешь, что я знаю»? Заигралась? Или доигралась? От дружбы остались одни слова. А любви тебе больше никто не предлагал. А самой подойти? Глупый вопрос. Я-реальная запросто бы в лоб спросила. А вот я во сне… Это ведь совсем не я, точнее, не совсем я. Запуталась. Но во сне у меня появилась отдушина и неравноценная замена моим прежним отношениям с ним. Это снова был спорт. Стритбол. Если я расскажу Игорю, что мне стрибол снится, он будет долго хохотать. А если он узнает, что я играю с ним в команде, то его веселью не будет предела. Да. В мои сны пожаловал мой муж. Причем во сне я рассматривала его только как друга. О как загнула! Да один фиг, пишу-то для себя… Игорь во сне был такой смешной и похожий на свои школьные фотографии. Стоит ли говорить о том, что мы с Игорем никогда не учились вместе? А во сне мужчина моей юношеской мечты гонял нас на тренировках в хвост и гриву, постоянно цепляясь к Игорю. Юношеская мечта. Кому я вру? Себе? Ха. Он просто моя мечта. Встретила бы в реальности, никогда бы не отпустила! Вцепилась бы, оплела, как лиана… А Игорь? Как все сложно. Но в то же время просто… Игорь вот он, здесь – теплый, земной, любящий. И, наверное, любимый. По крайней мере, в моей любви никто в нашем окружении не сомневается. А он? Он сомневается. Вижу, что сомневается. Иногда его как накроет! Когда я вижу, что он борется с такими мыслями, я подхожу, обнимаю и шепчу всякие глупые нежности. И вижу, как его отпускает… Все-таки он хороший. И, наверное, любимый. А тот, во сне, наваждение мое. И это наваждение натренировало нас с мужем, тьфу ты, с Игорем, что мы выигрывали. А у Игоря в моем сне такая кличка смешная – Гуцул. Я спросила мужа, какая кличка у него в школе была, он ответил, что «спортсмен». И еще. Когда Игорь появился в моих снах, я поняла одну вещь. Поняла, что не хочу сейчас ребенка. Не хочу. Сейчас. И страшно подумать, не хочу от него… Сны. Все эти сны. Всю мою размеренную жизнь поломали. Но я не смогла бы от них отказаться в любом случае… … Школа. Спортзал. Игра. Победа! Я радостно обнялась с Гуцулом и полетела к девчонкам за поздравлениями. И вдруг увидела круглые от ужаса глаза Жени. Обернулась. Мой напарник, мой друг лежал на полу, а несостоявшаяся любовь выходил из зала. Нет! Я не хочу! Кто-нибудь, отмотайте назад! Я тогда никуда не отойду от Гуцула, прилеплюсь к нему на весь день. А при мне ОН никогда бы никого не ударил. Тем более, моего друга. Ведь для меня это почти так же страшно, как если бы он ударил, например, Наташку! Подлетела к Игорю, упала рядом на колени. И с губ сорвалось совсем не то, о чем я думала: «Надо было сразу сказать ЕМУ, что между нами ничего не может быть!» Да может! Могло бы! Если бы он был понастойчивее. И если бы не бил моих друзей. И вечером на вопрос подруги я ответила, что мне страшно, когда эмоции через край, это не для меня. А утром увидела его. Опять столкнулись в пустом коридоре. И наш диалог врезался мне в память… - Лен, я уволился из школы по собственному. - Понятно… - Понимаешь, я не мог вчера сдержаться, потому что... - Я знаю... - Потому что ты очень много для меня значишь. - Виктор Михалыч... я уже Вам говорила, что боюсь с Вами отношений, но после вчерашнего я вообще Вас боюсь. - Да... Тут я виноват. - Знаете, между нами ничего не было, но теперь… и это закончилось. - Что... даже то, чего не было? - Да - Понятно... - К сожалению, Вы сами заставили меня принять такое решение Вот так. Его безнадежный взмах рукой, который я видела из окна школы. Я проснулась с ощущением, что я убила. Его и себя. И что снов больше не будет… А потом, как всегда, ко мне пришла песня.
Ко мне ангел седой приходил поутру, Он был болен, метался в горячем бреду. Звал меня то ли в Ад, то ли в Рай.. Все просил: "Выбирай".
Он обжег свои крылья в полете ко мне. Схоронил свою душу в священной золе.. Равнодушие встречных глаз Принимал за отказ.
Он был добрым. Он плакал, встречаясь со злом. Он хотел меня взять и укутать теплом.. Я ж пред ним не открыла застывшую дверь. Я сказала ему: "Не теперь".
Говорили потом, что он быстро старел, Черным стал, позабыв, что когда-то был бел. Что из дома, где жил ангел мой, Вышел черт вчера дикий и хромой.
Он исчез в темноте, но твердила молва, Что тащил по земле он два белых крыла. И пред тем, как в ночи пропал, Обернулся и захохотал...
Отправлено: 07.04.09 20:34. Заголовок: Примерно неделю я пр..
Примерно неделю я провела в болезненном отупении. Правильнее будет сказать, в безболезненном. Потому что потом меня накрыло не по-децки. Крючило и корежило. Есть не могла, спать не могла. Жить не могла. Пугала Игоря истериками на пустом месте. Написала ворох песен про неразделенную любовь. Но это были такие песни, которые я писала раньше, до моих снов. Не те… Их все скопом забрала Лерка «вышибать слезу из домохозяек и школьниц». Она вышибет, я в нее верю. И даже мой хлам в ее исполнении зазвучит. Только одну я ей не отдала. Ту песню, к которой до сих пор не было слов припева. Я чувствовала, что это хит. Именно для Лерки… Песня, конечно, не дотягивала до моих «сонных», но была на порядок выше песен «для школьниц и домохозяек». Еще дней десять прошли, как в бреду. И я побежала к Лерке. И за распитием самогона ее посетила гениальная идея написания моего дневника. Она была права, подружка моя. Мне полегчало. Эти несколько дней, пока я строчка за строчкой набивала текст о своих снах и мыслях, я чувствовала себя относительно неплохо. Игорь сказал, что когда я пишу, у меня счастливое лицо. Конечно, счастливое. Ведь я пишу о нем. Пишу о своей нереальной мечте. Мечте с единственными в мире голубыми глазами, которые не лгут… Я бесчисленное количество раз прокручивала в голове последний сон. Я убедила себя, что, если бы он приснился мне вновь, я смогла бы повлиять на ход событий. Смогла бы либо предотвратить драку, либо изменить разговор в коридоре. Для меня шестнадцатилетней предпочтительнее избежать драки, для меня реальной – разговор. Я ложилась спать с мыслями о сне. Я проигрывала этот разговор и так, и эдак. И поняла, если на меня свалится такое счастье, как возвращение именно этого сна, черт с ней, с дракой, я буду менять разговор. И я стала звать. И стала просить. Кого я просила, я не знаю. Но дозвалась! Точно дозвалась! Я знаю! Я знаю, что сегодня ночью я увижу свой последний сон. Увижу и сделаю совсем другим. Я все исправлю. И уже не убью. Ни его, ни себя. Наоборот, подарю нам обоим счастье. Откуда я знаю? Почему так уверена? Да потому что, ко мне только что пришла песня. Так сказать, авансом. Я записала музыку и слова, не вдумываясь в смысл. Это сейчас не важно. Важно то, что скоро я увижу его глаза и зажгу в них свет…
Налей еще вина, мой венценосный брат, Смотри - восходит полная луна; В бокале плещет влага хмельного серебра, Один глоток - и нам пора Умчаться в вихре по Дороге Сна...
По Дороге Сна - пришпорь коня; здесь трава сверкнула сталью, Кровью - алый цвет на конце клинка. Это для тебя и для меня - два клинка для тех, что стали Призраками ветра на века.
Так выпьем же еще - есть время до утра, А впереди дорога так длинна; Ты мой бессмертный брат, а я тебе сестра, И ветер свеж, и ночь темна, И нами выбран путь - Дорога Сна...
По Дороге Сна - тихий звон подков, лег плащом туман на плечи, Стал короной иней на челе. Острием дождя, тенью облаков - стали мы с тобою легче, Чем перо у сокола в крыле.
Так выпьем же еще, мой молодой король, Лихая доля нам отведена... Не счастье, не любовь, не жалость и не боль - Одна луна, метель одна, И вьется впереди Дорога Сна...
По Дороге Сна - мимо мира людей; что нам до Адама и Евы, Что нам до того, как живет земля? Только никогда, мой брат-чародей, ты не найдешь себе королеву, А я не найду себе короля.
И чтоб забыть, что кровь моя здесь холоднее льда, Прошу тебя - налей еще вина; Смотри - на дне мерцает прощальная звезда; Я осушу бокал до дна... И с легким сердцем - по Дороге Сна
Привет. Меня зовут Игорь… Нет, ну что за бред! С кем я здороваюсь? Сам с собой? Ну это ладно. А представляться-то зачем? Я-то знаю, как меня зовут. Блин, как писать-то? Это стирать? Нет, Яна говорила, что писать надо все, что приходит в голову. Ну и ладно. Яна – жена моего лучшего друга. Она психолог. И именно она тащила меня из депрессии. Точнее, тащит. Нет, просто держит. А я вишу над пропастью. Все говорят, что нужно жить как раньше, просто жить. Ага, как будто я могу увидеть ее улыбку или обнять ее во сне. Все говорят, даже Лерка. А я вижу, что Лере-то тоже ой как не сладко. Естественно, они же дружат с тех пор, как себя помнят. Надо объяснить в дневнике, что случилось? Наверное… Моя жена, моя Леночка, спит уже пятый месяц. В больнице, под капельницами и проводками от приборов. Но просто спит… Врачи в шоке. Никто ничего не понимает. К ней толпами таскали студентов-медиков, пока я не взбунтовался и не запретил… Консилиум из светил мирового масштаба собирался у ее постели. Светила неделю обследовали, исследовали, совещались. Но под конец пожали плечами и разъехались. А Лена продолжала спать. Почему мы не в сказке? Почему я не могу разбудить ее поцелуем? Да черт с ним! Пусть даже не я. Только бы проснулась. Ленка, Леночка, я не могу без тебя! Я без тебя не живу! С тех самых пор, как отсалютовал тебе бокалом на каком-то дурацком банкете. Я ведь тогда как с ума сошел. Друзья смеялись надо мной, я сам над собой смеялся. Но я сразу понял, что без этой женщины мне просто не жить. Добился… Кто-то сказал, что раз быстро добился, значит, быстро брошу. Наивный. Мне казалось, что я добивался тебя вечность. И свадьба была нужна мне. Нужна, чтобы всему миру прокричать: «моя!» Моя… Пять лет пролетели, как один миг. Как во сне. Ну, почему она спит? Нет. Пусть спит. Она ведь жива. И сон у нее здоровый, если не брать в расчет его продолжительность. Фаза быстрого сна, фаза медленного… В тот вечер у меня было впечатление, что Лена торопилась. Торопилась уснуть. Быстрый ужин, быстрый секс – вот уж, действительно, «выполнила супружеский долг» Отвернулась от меня и со счастливой улыбкой сразу заснула… Когда я забеспокоился? Наверное, в полдень. Попытался разбудить, не смог. В панике позвонил Лере. Она всегда хорошо влияла на мою Лену. Лера примчалась. Когда и у нее разбудить не получилось, она вылила на Лену кастрюлю холодной воды. Прямо на постель. Не подействовало. Вот тогда нам стало совсем страшно. Я вызвал скорую. Приехала только платная, потому как «здоровый сон – не повод для вызова неотложной помощи. У нас люди умирают». Я каждый день подолгу сижу у нее. Конечно, Леночка лежит в платной палате под присмотром личной медсестры. Точнее, трех. Надо же им тоже отдыхать. Раз в три дня я приношу ей новые цветы. Розочки. Нет, не помпезные огромные розы (Лена их не любит), а маленькие кустовые. Они источают нежный, почти незаметный аромат и продолжают подрастать в вазах. Лена называла… называет их настоящими. Я рассказываю ей о том, что происходит вокруг, о новостях наших друзей и знакомых. И подолгу говорю о своей любви. Она знает. Но я все равно буду говорить. А завтра я уезжаю на соревнования. Скорее всего, надолго. Но у Лены в палате все останется по-прежнему. Так же, раз в три дня будут меняться цветы, и будет звучать мой голос. Лера обещала. Я наговорил на диктофон километры пленки. Я так не хочу уезжать от тебя. Я так боюсь, что ты проснешься, пока меня не будет рядом. Нет. Я боюсь, что ты не проснешься… Вот. Написал свой главный страх. Я ведь даже пишу в Ленином ноутбуке. Так мне кажется, что я к ней ближе. Увидел один документ под паролем, но я не буду пытаться этот пароль подобрать. Вот проснется Лена, спрошу у нее. Ленка, Леночка, я не могу без тебя! Нет, надо успокоиться. Сон – это не смерть. Сон – это всего лишь сон. И когда-нибудь он закончится… Разбирал Ленины бумаги. Нашел две новые песни. Одна полностью готовая, а вторая – черновик, без припева. Отдал Лере. Она одну продала на сторону, а вторую, без припева, оставила себе. Деньги мы торжественно положили в конвертик и оставили в ящике Лениного стола – дожидаться хозяйку. А со своей песней Лера даже не стала заморачиваться. Вместо припева поет несколько раз «на-на-на» и, что удивительно, песня звучит. Лера поет ее на каждом концерте. И каждый раз перед этой песней просит верующих помолиться о здоровье ее подруги, а неверующих просто пожелать ей удачи. Лера свято верит в энергетику толпы. Значит, когда-нибудь эта энергетика наберет критическую массу, и Лена проснется. Все. Глаза закрываются. Яна была права, стало легче. *** Я сижу у тебя в палате уже который день. И который день слушаю голос Игоря, который говорит о любви к тебе, местами срываясь на хрип. Он уехал, но я ощущаю его здесь, рядом с тобой. Он звонит каждый день, а мне нечем его порадовать… Вот мне на пленке послышался всхлип. Наверное, он тоже плачет. А по моему лицу уже давно беззвучно текут слезы. Что же с тобой случилось, подружка моя? Возвращайся, милая, где бы ты ни была. Нам без тебя очень плохо, Лена…
Сегодня мы опавшие листья Сегодня мы огни побережья И то, что завтра может присниться, Уже не повторится, как прежде Мы будем трогать хрупкие звезды, Теплом своим согревая так нежно Забыть, понять, поверить не поздно Твоя любовь остается надеждой
на-на-на-на (несколько раз)
Простой звонок. Набор сложных чисел Хочу сказать, но губы немеют Как жаль, что мы от чего-то зависим Но звезды так любить не умеют Тебя рисуют капли на стеклах И реки с неба льют бесконечно Но я, поверь, совсем не промокла Твоя любовь остается надеждой
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 3
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
ДРУЗЬЯ ФОРУМА:
